Totentanz

Ночи в июне были необычно белыми, часто сыпались дожди и работать было свежо, хотя бывало и сыровато.

В половине десятого Миха, Ася и я надевали экстравагантные костюмы и шли исполнять пляски смерти вокруг церкви Нигулисте. Идея принадлежала Михе, художественное оформление Асе, мне же досталась самая нелепая роль — декламация на разных языках строчек с работы мастера Нотке, так хорошо описывающих прогрессирующую бесполезность человеческого существования.

о разумное создание божье, беден ли ты, богат ли,
посмотри на этот спектакль, и юный и старый
и пусть каждый задумается над тем,
что никто из вас не останется в стороне,
когда придет смерть, как это вы видите здесь.


Это на русском. А был еще оригинал на голландском и переводы на немецкий и английский и все это умещалось в моей несчастной голове. Мы шли не спеша вокруг церкви, Миха играл на гитаре, я на флейте, Ася танцевала, потом мы останавливались и я затягивал самым гнусным образом:

- Och redelike creatuer, sy arm ofte ryke…
или
- Оh vernünftige Geschöpfe Gottes, ob arm oder reich…
или, что получалось у меня хуже всего, на английском…

Когда нам попадались хорошо поддатые туристы и я по их виду и пьяной ауре угадывал национальность и правильно выбирал язык, то бывало мы одним разом оправдывали свои ночные шатания по Старому городу. Местные плэйбои, прогуливающие по ночному Таллинну своих девчонок, как правило сбрасывали легкий балласт в виде 25 крон. Еще нам попадались чисто женские компании, всегда при деньгах, которые обожали фотографироваться с нами в самых вызывающих позах и хохотавшие при этом до потери пульса. Встречались и совсем странные типы, бродящие по городу в поисках самих себя или своих воспоминаний и бывало, что они оставляли нам целое состояние, если нам удавалось отвлечь их от их меланхолии. Про откровенных фриков, продажных девушек и вездесущих бомжей я не говорю, ибо толку от них было мало.

Так мы оттягивались в ночную смену весь июнь и, в общем и целом, жизнь имела хоть какое-то подобие смысла. А все из-за мастера Нотке, Пляска Смерти которого каким-то непостижимым способом вдохновляла нас исполнять по ночам свои маленькие пляски ненастоящей смерти.

В июле, в самом начале месяца, рано утром, когда солнце не успело еще разогреть асфальт и крыши, Асю сбил пьяный автомобилист и даже не остановился. Позже его нашли, но Асе это уже не помогло.

—

Прошло семь недель.

Август был жарким и сухим, облака тянулись с Атлантики в нашу сторону, не принося облегчения. Над городом нависала томительная тяжесть, по ночам кто-то катал по небу валуны грома, иногда проскакивали зигзаги молний, но гроза так и не собралась.

Все это время мы глушили свое потрясение тяжелым алкоголем. Напивались до бесчувствия, отключались, просыпались, напивались снова.

Потом Миха встряхнулся и уехал в Ригу. А я продолжал пить и бродить неприкаянно по городу. Перед отъездом Миха сказал, что больше всего жалеет о том, что ни разу не сказал Асе о своей любви. Сто раз мог сказать, но так и не сказал. Я промолчал, хотя мог сказать ему то же самое… Просто слово в слово.

Без десяти четыре меня выставили из ДМ-бара и я шатаясь побрел по Нунне, затем по Ратаскаэву. Старый город был пуст, луны не было видно, звезд тоже. Никто не попался мне навстречу и, добравшись до лужайки перед Нигулисте, я рухнул на траву и моментально уснул…

Сначала мне снились далекие бестолковые дни, хождения в гости, бесконечные разговоры и бессмысленные споры. Потом лица, знакомые и не очень, смеющиеся и серьезные, снилась музыка, сначала известная, потом все более неясная, непривычная, немного тревожная.

Потом я проснулся и некоторое время лежал на спине, глядя в небо.
Музыка продолжала звучать у меня в голове. Тихий шепот флейты и звон гитары.
Я приподнялся, сел и стал ждать. Музыка звучала все ближе.

Прошло несколько мгновений и вот из-за церковного нефа появились три фигуры в белых саванах. Впереди плавно двигалась в танце длинноволосая девушка с набеленным лицом. За ней брели два музыканта в масках, наигрывая незатейливую мелодию. Они прошли мимо меня, спустились на Харью и, добравшись до Рюютли, повернули направо.

Еще миг и я перестал их слышать.

Да слышал ли я их вообще?

Видел ли я их на самом деле или мне это только привиделось?

Я снова упал на траву и стал ждать.

Ночь была темная и теплая, даже душная, где-то высоко в небе сияла моя звезда, но за облаками ее не было видно. Как не было видно и самих облаков… все как всегда на ночном балтийском небе, было и пребудет.